В Майкопе 18 апреля должна была пройти встреча депутатов республиканского и муниципального уровней со своими избирателями на тему борьбы с коррупцией в несчастной Адыгее, власть которой давно демонстрирует абсолютную глухоту ко всем судьбоносным указам президента РФ Путина.

В последний момент, буквально накануне вечером, директор ООО «Адыгпромстрой» Аслан Хутыз сообщил организаторам встречи, что дверь заранее оплаченного арендованного конференц-зала будет для них закрыта. Встреча состоялась на улице, продемонстрировав, что смелые совестливые люди в республике все ещё есть, но, как говорится, осадок остался. И суть его вот в чем: местная власть неустанно демонстрирует мстительность злобного карлика. Она унижает людей вынужденным страхом за себя, за своих близких, за свой бизнес… Она заставляет их бояться себя, используя репрессивный государственный аппарат, и пример Аслана Хутыза – ещё одно тому свидетельство.

Понятно, что его заставили отказать в помещении. Понятно, что ему пообещали проблемы с бизнесом, ведь он – строитель. Но слишком тяжко смотреть, как наклоняют мужчин. Давно в прошлом девиз нартов: «Для чего жизнь, если она бесславна, лучше смерть и вечная слава», теперь об этом мы читаем только в книгах. И слава Богу, что есть близкие мне по духу люди: Касей Хачегогу, Ким Мамиёк, Анатолий Иванов, Рашид Мугу, Мухарбий Тхаркахов, Наташа Намитокова, Руслан Хаджибиёков. Тхакушиновские «тролли» брызжут на них чернильной слюной в интернете, задыхаясь в своем бессилии.

Но эти люди своими судьбами вписывают сегодня в новейшую историю Адыгеи чистые страницы, в отличие от тех, кто пытается превратить её в дневник двоечника! В самый раз порассуждать о деградации властной верхушки республики, о том, как слабеет и маргинализируется фигура первого лица – от Н. А. Берзегова до А. К. Тхакушинова. И как распадается адыгское общество на лояльных (точнее, прислужников)  власти и оппонирующих ей. Таких, правда, меньше, но я точно знаю, что антитхакушиновский протест вызревает. Власть выращивает его беспределом, воровством и собственной тупостью. Подождем!

 

Сказка ложь, да в ней намек…

Был у меня в детстве замечательный сборник восточных сказок «Чудесный колодец». Из огромного количества всяких страшных и великих историй почему-то особенно запомнилась сказка о рогатом царе одной восточной державы. Царь этот имел все, что нужно для царского счастья: золотые динары, молодых наложниц, льстивых царедворцев, раболепных вельмож и  безмолвный народ. И только два противных маленьких рога на лбу омрачали монаршее счастье.

Всех стригущих его цирюльников убивали, чтобы никто из подданных не смог посмеяться над своим повелителем. Ещё долго скрывала царская корона дефект головы падишаха, но однажды оказалось, что все парикмахеры в стране были уничтожены, и с трудом удалось отыскать последнего, которого решено было помиловать под смертельную клятву молчания.

Но страшная тайна разрывала грудь спасшегося цирюльника, и почти задыхаясь от душившего его секрета, побежал он в поле и выдохнул в заросли камыша: у нашего царя на лбу растут рога…, и облегченный вернулся в город. Случилось, так что мимо этих камышей шел пастух со своим стадом. Срезал он камышинку, сделал из нее свирель, дунул в нее, а свирель запела о царских рогах. Так вся держава узнала о дефекте повелителя. У сказки есть продолжение, но мораль ясна и без него – все тайное становится явным, и даже под страхом казни трудно утаить содержимое царской короны.

О, если бы наша власть в детстве читала хорошие книжки! Но, видимо, для них Аслану Китовичу не хватило керосина в лампе, при свете которой он так тянулся к знаниям в ауле Уляп. Про лампу я узнала из его откровений в передаче «Умники и умницы», а сказку вспомнила, прослушав семейную тхакушиновскую сагу в интернете, где обнаружилось внутреннее убранство адыгейского «монаршего дома», большего похожего на тростниковое бунгало племенного вождя.

Какие пещерные межродовые разборки! Мелко! Грязно! Убого! Мне даже жалко Аслана Китовича – нет за ним клана, рода, нет сплоченной  семьи. Нет к нему и народного уважения. Кроме набитых сундуков ничего после себя не оставил республике, досиживая на троне второй срок. И уже ничего не оставит кроме склок, братков при власти, начисто разрушенного хозяйства, пустынного пространства культуры, существующей на уровне «ори-ра-ри-ра-ри-ра» и прочих пакостей в адрес тех, кто не хочет петь в одном с ним хоре.

Счастье его, что он не понимает трагизма своего положения, иначе за оставшееся до политической кончины время мог хотя бы попытаться вступить в диалог с обществом, которое все неприглядные тайны местного падишаха и его окружения давно распознало, и слитый в интернет «семейный архив» Тхакушинова – всего лишь ещё один штрих к портрету власти в интерьере республики. И можно было бы не обратить внимания на ставшие всеобщим достоянием «уляпские хабары», но в руках этого человека находятся рычаги управления российским субъектом – с экономикой, идеологией, человеческими судьбами, которыми он цинично манипулирует, используя ФСБ, МВД, судебную систему, налоговую и далее по списку…..

Не решаясь на открытый разговор, на дискуссию, на общественные дебаты, он мстит из-за угла тихо, подло: возникают судебные иски, людей увольняют с работы, прослушивают телефоны, могут прийти в дом с несанкционированным обыском, могут подбросить патроны, арестовать, забрать бизнес, могут просто избить…

Какой широких арсенал средств! Это не фантазия оппозиционера, могу привести в подтверждение массу конкретных человеческих историй, за которыми стоит мило улыбающийся, с тихим вкрадчивым голосом, якобы адыгейский мужчина, якобы политик, якобы глава республики, «как бы академик», но уж точно – мстительный и мелкий человек, сумевший подмять под себя все силовые федеральные структуры в республике.

И вот тут ему – виват! Силен! Ловок! Коварен! Эту бы энергию, да в мирных целях. Понятно, что исполнитель – племянник, как и полагается исполнительной власти, она исполняет задумки главы республики, несомненно, мозговой центр – в «белом доме». Премьер-министр Мурат Кумпилов, как ягуар на охоте: если вцепился в жертву – не отпустит. Тоже достойное для похвалы качество. Только здесь в роли жертвы – собственный народ, соплеменники, иногда родственники. Едим без разбора, желудок успешно переваривает все и всех.

На сыне-прокуроре природа отдохнула, в дерзости он до своих старших не дотягивает, но пока спасает мундир с погонами. А если придется переодеться в гражданское, каким стилем поплывет по жизни «всесильный» мальчик – брасом или по-собачьи? Все они вместе, честно сказать, мало интересны, но я одного не могу понять: каким образом эта «группа в полосатых купальниках» (если кто помнит «Полосатый рейс») так надолго и прочно оседлала республику, перепутав её жителей со своими холопами? Почему молчит Москва! Неужели господин Кумпилов нашел, кому отвезти  упакованную  барсетку? А может, хватило «вливаний» в аппарат  ЮФО, ведь там у них тоже есть свои покровители?

Чем дольше Тхакушинов сидит на адыгейском троне, тем быстрее слабеет вера населения Адыгеи в осведомленность федерального центра о ситуации на местах, в его способность контролировать региональных баронов. В стране кипят «фронтовые» страсти, глаза и уши Путина – «Народный фронт» – докладывают президенту о российских буднях. Простите, а кто у нас в Адыгее начальник «транспортного цеха», как говорил Жванецкий, кто у нас возглавляет эту путинскую организацию, кто курирует связь власти с народом? Тишина!

Об Адыгее в Москве как о покойнике: или хорошо (со слов Тхакушинова), или ничего! Спасибо Краснодарскому краю, своим тесным соседством он снимает в республике социальное напряжение, пристраивая у себя половину адыгейского ресурса. Плюс к этому, предоставляет качественное  медицинское обслуживание, снижая адыгейскую статистику по летальным исходам. Правда, везет тем, кто может квоты получить или финансово дееспособен. А вот моего соседа в Афипсипе с инсультом в краевую больницу не взяли, еле довезли его на разваленной скорой помощи в Майкоп. Первую помощь он мог бы получить ещё недавно в нашей аульской больничке, небольшой, зато рядом. Теперь её ликвидировали. Про медицину можно ещё долго и  много, не лучше и в образовании…

В нашей аульской школе не хватает учителей, да и количество учеников в ней с каждым годом все меньше. Многие ездят учиться в город, благо Краснодар рядом с нашими шапсугскими аулами, также и с бжедугскими.

На поселок Яблоновский, который по статусу и количеству населения вполне может быть городом, нельзя смотреть без ощущения стыда за всю эту убогую среду обитания тысяч людей. Через Кубань за мостом  начинается другая жизнь – цивилизованная.

Так спрашивается, зачем нужна республика? Чтоб кормить один убогий клан? И плодить маргинальных чиновников и депутатов?

А может лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным? Всем, наверное, памятны почти шекспировские страсти 2006 года вокруг вопроса о присоединении Адыгеи к Краснодарскому краю. Быть или не быть референдуму?! Славяне – за, черкесы – против! Раскол по этническому принципу. Накаленная атмосфера в обществе! Господи, как же все быстро сдулось.

Коррупционный режим примирил всех, как говорится в Библии, и «эллина и иудея». Оказалось, нет этнических проблем, есть социальные. Есть смелый принципиальный русский мужчина (настоящий!) Анатолий Иванов депутат адыгского парламента всех созывов. Невзирая на проблемы, которые создают ему местные царьки, он отстаивает свою позицию. Честь и хвала ему, сохраняющему традиционную для русских общественную пассионарность и политическую активность. Есть такой же принципиальный его коллега, депутат Мухарбий Тхаркахов и множество других единомышленников. А есть, например, адыгеец  Аслан Хутыз, которого один звонок из городской администрации привел в состояние душевного трепета. Неужели они пообещали ему отрезать какой-нибудь жизненно важный орган, что он так легко переступил через мужское слово? Оказывается, Богу – богово, кесарю – кесарево, не понадеялся Аслан Измайлович даже на Всевышнего, хотя побывал на хадже.

Примеров согнутых властью судеб можно привезти множество. Среди них попадаются добровольные предатели, есть вынужденные, встречаются природные холопы. Этот набор человеческих слабостей существовал в любом человеческом обществе во все времена. Важно, насколько больше при этом людей с прямыми спинами. Адыгские спины сгибаются все ниже, и сгибает их очень примитивный, но очень коварный человек.

 

 И муравейник арбу опрокидывает

Так гласит адыгейская пословица, только муравьи для этого должны собраться все вместе. Особых усилий не потребуется, ведь арба наша совсем гнилая. Но молчание адыгейских ягнят затянулось. Что еще нужно украсть или разрушить в Адыгее, чтобы социальный протест стал всеобщим? До какой степени деградации нужно довести экономику, чтобы Адыгея окончательно обанкротилась? До какого края маргинальности следует довести все культурные институты республики (театры, музеи, библиотеки и т.д.), чтобы, наконец, констатировать летальный исход культуры как духовной части национальной жизни.

Какой еще образец безнравственности, политической близорукости и управленческой недееспособности нужно явить исполнительной и законодательной власти, чтобы общество, наконец, стряхнуло со своего тела эту налипшую тину, мешающую движению судна к чистой воде. Тем более что Адыгея давно уже превратилась в хилое суденышко, чудом держащееся на плаву.

Иногда мне в голову приходит крамольная мысль: а были ли гордые свободолюбивые адыги на самом деле? Или историческую реальность подменил поэтический вымысел, мифический образ черкесских карбонариев, чей воинственный дух так восхищал современников всего два столетия назад? Историк А. Дьячков-Тарасов писал, что адыги «отличаются воинственностью и любовью к свободе». Царский генерал Вельяминов указывал, что «во имя свободы адыг готов был идти на любые жертвы и лишения, отказаться к любви к родине адыг не мог, хотя бы он и находился в крайности».

Военный историк, царский генерал Дубровин восхищенно констатировал: «Храбрые по природе, привыкшие с детства бороться с опасностями, черкесы  в высшей степени пренебрегали самохвальством. Самые смелые джигиты-витязи отличались необыкновенной скромностью, говорили тихо, не хвалились своими подвигами… На действительное оскорбление отвечали оружием с быстротой молнии, но без угрозы, без брани и крика».

Ещё столетие  назад в адыгейском обществе известность и славное имя можно было завоевать только храбростью, отвагой и умом. А что же случилось с нашим народом сегодня? Понятно, что большая и лучшая его часть давно уже за далекими горами и морями. Рассеянный  по миру народ адыгов никогда уже не собрать воедино, и не стоит бояться «Великой Черкесии» – это всего лишь несбыточная мечта, миф о призрачной стране счастья и благоденствия – черкесском Зурбагане. И тех черкесов больше нет! Их резвые кони унесли своих всадников в вечность. А как говорят адыги: не ухватив коня за гриву, бесполезно цепляться за его хвост.

Но как же щемит сердце от боли по ушедшим, по исчезнувшему адыгскому Космосу, адыгскому Духу. Тогда не боялись потерять жизнь, сегодня теряют честь – за магазинчик, за милость власти, за почести от нее. Как будто ордена и почетные грамоты спасают от забвения. Уж сколько их было у Брежнева? И что? Отрекаются от друзей, опальных у нынешнего правителя: а вдруг он заглянет на юбилей, а там неприятное ему лицо. Но ведь всякая власть временна, а жизнь одна и пишется она набело, без правок. Как жить потом с ощущением собственной ничтожности, ведь себе не соврешь.

Лизоблюдство! Страх! Лесть! Угодничество! Сытость! Тупость! Жизнь, построенная на пищеварительной системе. Все для тела – вот главный признак современного адыгского бытия. Отсутствует мысль, рефлексия, самоанализ, притом, что в республике два университета и научно-исследовательский институт, стратегии развития в глобальном мире для адыгской традиционной культуры так и не появилось. А ведь мы не дети, мы старики в истории и можем умереть еще до наступления естественной смерти, что, собственно, сегодня и происходит.

Адыги стремительно ассимилируются, утрачивая корневую систему. Для нашего уничтожения не нужен внешний враг, мы сами изнутри себя пожираем, а  власть поливает это блюдо острым соусом. Ей не нужна аналитика, ей просто патологически хочется облизывания, и она прогибает всех под свою физиологическую страсть к самовосхвалению, а кто не прогибается, того с хрустом пережёвывает. Республиканская газета стала приторным киселем, которым  насильно потчуют жителей республики. Это не государственный печатный орган, а информационный «коктейль Тхакушинова», как и вся публичная жизнь в республике, проходящая под брендом «себе любимому посвящаю».

Кто-то охотно-добровольно в раскрутке этого бренда участвует. До сих пор не могу понять, как из-под пера такого профессионала-литературоведа, как Казбек Шаззо, мог появиться известный панегирик Тхакушинову: «Аслан был красивым с детства. Правильные черты лица, полный, ладно лежащий на голове темный, но не черный волос, прямой нос, широкая, но не разверзнутая улыбка, всегда игривые, умно-охлажденные глаза, симметрично расположенные руки, чувствующие собеседника, как и глаза, как и разум»? Разве что мой дорогой бывший преподаватель так тонко использовал эзопов язык и под видом  панегирика выдал «похвалу глупости» –  выдал истинный портрет Аслана Китовича. Тогда снимаю шляпу. В противном случае отказываюсь воспринимать этот текст. Я помню другого Казбека Шаззо, который в эпоху одной на всех генеральной линии партии так остро прошелся по местному  корпусу мастеров соцреализма. Тогда он навлек на себя гнев и опалу не только со стороны писателей, но остался в моей памяти (и не только в моей) человеком с позицией. Среди советского словесного бульканья его текст источал кислород, а сегодняшний отдает сероводородом.

А что помешало Зауру Хоту в его обширной публикации об интеллигенции и власти в журнале «Литературная Адыгея» среди обилия цитат и общих выкладок хотя бы один абзац посвятить культурной ситуации непосредственно в Адыгее, например, о чем поют нынче наши мальчики и девочки? Не сомневаюсь, что  предки наши перевернулись бы в гробу не единожды, услышь они эти тексты.

Слава богу, у них были свои национальные певцы – джегуако с четкой профессиональной миссией. «Я одним словом делаю из труса храбреца, защитника своего народа» – так сформулировал её один из адыгских сказителей. Потому что, как писал об адыгских певцах Лапинский в середине 19 века: «Адыг больше всего на свете боится быть названым трусом в национальных песнях – в этом случае он погиб; ни одна девушка не захочет быть его женой, ни один друг не подаст ему руку, он становится посмешищем в стране. Каждый хороший или плохой поступок, храбрость и трусость, корыстолюбие и самопожертвование, гостеприимство и скупость, красота и любовь, так же, как и легкие нравы находят своих панегиристов или бесподобных сатириков».

Вот такой диапазон творческих интересов имели наши певцы, и шлифовали они своим творчеством нравы и дух народа. Понятно, что институт джегуако давно утрачен, но где же очистительная сила современного искусства, где музыкальная культура нашей молодежи, где те, кто эту планку определяет  и удерживает? Блеющие, сипящие, вопящие  с инфантильными текстами и безликим мотивчиком заполонили якобы адыгскую эстраду, по-другому определить её не получается, она вся – «якобы», по крайне мере те, кто пребывает в своей «минуте славы».

Это не значит, что у нас нет талантливых певцов, они просто не нужны. Такой профи как Заур Хот не может не видеть этот уровень. В советское время руководимая  им майкопская  музыкальная школа была лучшей в крае, что вызывало у меня особую гордость в период моей работы в управлении культуры крайисполкома. Блистало тогда среди краевых музучилищ наше, адыгейское, под руководством  Адама Ханаху, светлая ему память. Сегодня уровень культуры, уровень  её самопрезентации катастрофически  снижается, потому что некому удерживать планку.

Это стало особенно очевидно на примере «Адыгского дома» на Олимпиаде в Сочи. Точнее будет назвать этот «дом» «Чебуречная Мугдина Чермита», потому что подобные пластмассовые палатки сколачивают на летний сезон для обслуживания курортников, а совсем не для представительства на столь значимом мировом форуме тысячелетней адыгской культуры, вписавшей в мировую историю значительную страницу. «Адыгский дом» должен был быть стационарным, поставленным там навсегда как культурный центр коренного населения Причерноморья – адыгов.

Я понимаю, что Мугдин Чермит был не свободен в своих действиях, я понимаю, что условия представительства диктовали краевая администрация и Москва. Черкесов боялись, ожидая от них, по меньшей мере, какого-нибудь шахидского самопожертвования, какой-нибудь этнодиверссии. Все можно понять, когда в стране проходит столь значимое мероприятие. Но адыги оказались больше, чем благоразумными, они оказались очень послушными, даже больше, чем от них требовалось. Макет адыгской сакли, самодеятельный студенческий ансамбль, бутафорский совет старейшин, веселушка Альберт Тлячев с «потрясающей» песней: «Люди нашей планеты, племя адыгское вечно, мы никогда не исчезнем, буду я петь бесконечно!..». Пара адыгских костюмов и танцы, танцы, танцы…

В интернете читаю массу самовосхищенных откликов участников этого действа. Сам Мугдин Чермит назвал адыгскую кибитку «грандиозным проектом». Наверняка, эта экзотика гостям олимпиады нравилась. Мне тоже очень понравились в путешествии по Северной Африке танцы зулусов в национальном парке Алжира, а ещё выбитые в скалах жилища берберов в Тунисе, где, кстати, не каждая семья впускала к себе туристов – только те, кто на этом зарабатывал. Но как говорят в Одессе, это две большие разницы.

Адыги имеют в арсенале культуры сокровища древнейших курганов, экспонирующиеся в лучших музеях мира и России, имеют филигранно отточенную народом традиционную культуру, развитую профессиональную современную культуру. Адыги в состоянии были представить свою национальную элиту, способную оказать прием гостям олимпиады не хуже,  чем в «Русском доме» у Куснировича. Я думаю, что Михаил Шемякин, или Юрий Темирканов или Хазрет Совмен или Арсен Каноков и множество других, пусть не столь знаменитых, но не менее значимых адыгов украсили бы своим участием «Адыгский дом».

Использование технологии 3 D, интерактивных модулей и масса других суперсовременных технологий придали бы респектабельность презентации адыгской культуры, истории, бытия. А само содержание этой презентации должно было быть достойно и 21 века, и той национальной боли, с которой связана территория олимпиады в адыгском историческом сознании. Но получилась изба-читальня 30-х годов, и не вижу повода радоваться собственному унижению. В одном не сомневаюсь: в ближайшее время мы будем наблюдать карьерный рост господина Чермита. Ну что ж, испытание тридцатью серебряниками  выдерживает не каждый.

 

Где нет мудрых стариков, там нет хорошей молодежи

Так гласит ещё одна мудрая адыгская пословица. Я бы развесила их по всей республике в качестве наглядного пособия для адыгейских «Иванов, не помнящих родства». Какой культурологический и философский кладезь в этой народной копилке мудростей! А ведь действительно наши «старейшины» уходят. И возраст совсем не признак этого титула. В конце концов, нынешние молодые когда-то состарятся, но старейшинами от этого не станут. Главная беда, главная проблема нынешней власти – это неумение и нежелание собирать в республику талантливых дееспособных людей. Более того, она уничтожает всех, кто может составить ей конкуренцию.

Классический тезис «короля играет свита» чужд вялому интеллекту Тхакушинова, потому и собрал он вокруг себя самую маргинальную команду за всю историю Адыгеи, чем и будет отмечен его период правления – уничтожением человеческого потенциала республики, а это самый мощный ресурс во все времена, и в эпоху глобализации особенно: в это тысячелетие антропос, человек выходит на первый план. Для маленькой Адыгеи, где каждый человек на счету, нереализованный потенциал особенно ощутим.

Сколько времени ещё пройдет, чтобы появился такого уровня и таланта режиссер Касей Хачегогу. Время и народ вынашивали его в своих недрах – таков механизм появления каждого таланта. Держать его вне профессии, сводя мелкие счеты, антинационально при той деградации, в которой пребывает сегодня адыгейский театр, и пусть мне докажут обратное. Так же трагично видеть, как угасают в театральной тишине наши талантливые актеры.

Почему, например, не востребован в республике такой блистательный руководитель (если хотите, менеджер) Ким Мамиёк? Я вернулась недавно из санатория «Предгорье Кавказа», где воочию наблюдала, каким авторитетом пользуется он в Горячем Ключе, как умело ведет сложное санаторное хозяйство, с какой теплотой и уважением выстраивает отношения с персоналом и гостями. Замечательно, что у адыгов есть достойный представитель на известном курорте, тем более что не так давно на этих землях расцветали наши аулы. Я могу бесконечно продолжать список выброшенных за борт людей, просто остановилась на двух, близких мне по духу.

Как говорил юморной ученик на уроке истории в фильме «Доживем до понедельника»: «после Петра I России очень не везло на царей». Вслед за ним хочется повторить: после Нуха Берзегова у Адыгеи большие проблемы с «первыми лицами». Конечно, это тема отдельной статьи, позволю себе лишь несколько штрихов к портрету наших лидеров.

Нух Асланчериевич умел собирать людей, ему нужны были яркие, дееспособные личности. Понятно, что большая страна нуждалась в больших людях. Берзегов уговорил моего отца Аслана Ибрагимовича Чухо вернуться из Белоруссии в Адыгею, чтобы поднять рисосовхоз «Шапсугский» и отец его поднял, и положил жизнь на родную землю. Хотя в Белоруссии он оставил колхоз-миллионер, который создал с нуля. Мою сестру Дину Шумафовну Чухо на работу в Адыгею пригласили ещё студенткой юрфака МГУ. Закончила она свою карьеру членом краевой судебной коллегии, заслуженным юристом России. Естественно, что таких историй десятки, я лишь вспоминаю о близких людях. Какими человеческими приобретениями может похвастать господин Тхакушинов? Разве что в глубокой старости вспоминать о тех, кого посадил, разорил, изгнал. Не завидую этим воспоминаниям!

Сулиета КУСОВА-ЧУХО,

Генеральный директор

Центра этноконфессиональных проблем в СМИ

при Союзе журналистов России

 

P. S. Когда этот материал был уже написан, в республике произошло нечто, наталкивающее на разные малоприятные мысли. В среду 23 апреля на очередной сессии местного парламента глава Адыгеи Аслан Тхакушинов повел себя более чем странно. Как было отмечено многими, он находился в особо приподнятом настроении, был весьма словоохотлив и даже говорлив, а потом внезапно встал и откланялся, произнеся что-то вроде: «Слухи о моей смерти сильно преувеличены, равно как и слухи об аресте Кумпилова. Расслабьтесь». Парламентарии сошлись во мнении, что он имел в виду свою политическую смерть. И что внезапно получил «благую весть» о том, что она откладывается на неопределенный период.

Так вот почему молчит Москва! Значит, мои догадки о манипуляциях с барсеткой не так уж далеки от истины? Ибо ничем иным такое положение дел объяснить невозможно. Разве что актёрством первого лица, который в свете последних событий упорно пытается приободрить себя самого и ближайшее окружение.

поделиться в социальных сетях -